Седой капитан. Роман - Страница 82

Девушка опустила голову. Во всей ее фигуре с беспомощно опущенными руками было что-то трогательное, и у Алеся сжалось сердце: бедная Марта, с ней что-то не в порядке, надо помочь ей, но прежде нужно выяснить, что же ее беспокоит.

- Послушай, Марта, - рассудительно начал Алесь, - расскажи мне, в чем дело. Что-то случилось? Может, Капитан был чем-то раздражен и накричал на тебя? Говори же наконец! Чем он тебя так напугал, что ты и слова сказать не можешь? Я не понимаю.

Марта подняла на него печальный, укоризненно взгляд.

- Я вижу, что ты действительно ничего не понимаешь, - сказала она.

- Так объясни тогда мне! Что случилось? И что тебя напугало?

- Ничего ни случилось, я тебе уже говорила. Ничего меня не напугало, я не из таких. Тебе пора бы знать это.

Действительно, трудно иметь дело с девушками! Только что у Марты был такой слабый, трогательный вид - и сразу на тебе! Говорит так, будто Алесь провинился, обвиняет, словно обиделась…

Марта продолжала, не дожидаясь вопроса:

- Да, Капитан обещал освободить моего отца, и я ему очень благодарна за это. И относится он ко мне хорошо, разве я спорю? Не в том дело, Алексо.

- А в чем же тогда?

- В нем самом есть что-то такое, чего я боюсь. Что-то страшное. Не знаю… ну, как тебе объяснить, Алексо, если ты не понимаешь этого, не понимаешь, правда?

Она с тоской смотрела на Алеся, пальцы ее нервно перебирали носовой платок. Юноше очень хотелось успокоить Марту. Но что мог он ответить, когда и вправду все это было для него непонятным? Поэтому он сказал, как можно ласковее:

- Марта, милая, лучше ты просто делись со мной своими мыслями. Ну, расскажи все-все, о чем ты думаешь.

- Не знаю, сумею ли, Алексо, - тихо сказала девушка. - Но мне так хочется, чтобы ты понял… потому что с кем же мне еще поделиться здесь?.. - Она несмело вновь подняла взгляд на Алеся, обеспокоенный, полный искренней мольбы взгляд ее влажных темных глаз.

- Слушаю, Марта, любимая, слушаю тебя! - Вырвалось у юноши. - Ну, говори, что ты нашла такого страшного в Капитане?

- Нет, я начну не с этого, Алексо, так мне будет легче. Вот возьми Валенто: я знаю, что он хорошо относится ко мне…

- А Капитан разве плохо? - Возмущенно перебил Алесь.

- Не спеши, дай сказать. Когда Валенто о чем-то говорит, я знаю, чувствую, что это у него идет от души. От хорошей, доброй души человека, который любит и меня и тебя и других своих товарищей, и я знаю, уверена, что на его руку всегда могу опереться, могу довериться ему всем сердцем: не раздумывая. Разве не так, Алексо?

- Да, конечно. А ты хочешь сказать, что Капитан другой? Не вижу в этом ничего удивительного. Но на него и ты, и я можем смело положиться, он мужественный и благородный. Только Капитан не так прост, как Валенто, он несравненно сложнее. Разве ты не слышала, сколько ему пришлось перенести в своей жизни? Поэтому он и стал закаленный, твердый, как сталь…

- Нет, нет, ты ошибаешься, - горячо перебила юношу Марта. - Это правда, что Капитан много пережил. Но разве мало пережил Валенто? Ты об этом знаешь.

- Знаю, - мрачно согласился Алесь. Он будто снова услышал проникновенный голос Валенто Клаудо, который рассказывал ему о судьбе расстрелянных иберийских патриотов.

- Дело не в том, кто сколько пережил, - настойчиво продолжала девушка, - а в том, какая у человека душа. Один может очень много пережить и выстрадать, но все равно он будет хорошо относиться к людям, любить их. А другой…

Она замолчала, собираясь с мыслями.

- Что другой?

И вдруг Марта заговорила тихо, почти шепотом, словно сама боялась своих слов:

- Алексо, Капитан не любит людей! Он гордый, самоуверенный, холодный. И жестокий! Для него на свете есть только одно: то, что он решил…

- А что он решил, по-твоему?

- Месть - и еще… не знаю! Откуда мне знать? Разве его можно понять? Но он, как игрок в шахматы…

- Причем тут шахматы? - Удивился Алесь.

- Я, наверное, очень глупая, Алексо. Но всегда, когда я смотрела, как играют в шахматы, мне было жаль пешек и другие фигуры…

- О чем ты говоришь? Как так жалко?

- Ну подумай немножко, Алексо! Игрок хочет выиграть партию, он хочет поставить мат противнику. И если он решил, как это сделать, тогда он безжалостно отдаст и пешек, и другие фигуры, и даже королеву, чтобы за счет этого поставить мат. Но пешки и другие шахматные фигуры - деревянные, они не чувствуют того, что их жизнью игрок распоряжается так безжалостно. А если бы они были живыми? Что тогда?

- Вот как ты рассуждаешь, - задумчиво сказал Олесь. - Живые пешки… гм… и игрок распоряжается их судьбой… - Кажется, юноша начинал понимать, что имела в виду Марта.

А она продолжала так же горячо:

- Так и Капитан. Он ведет свою игру. Он стремится отомстить… как, я не знаю. Видимо, жестоко. А люди вокруг него все равно, что пешки в сложной игре. Он относится к ним свысока, для него они ничто. Нужны ему - пусть живут. Прошла в них нужда, - он, не задумываясь, сбросит их с доски… уничтожит, как тех людей на миноносце! А разве они были в чем-то виноваты? Просто они мешали Капитану, стали на его пути… Если бы он любил людей, он не мог бы так поступить! И я боюсь его, он страшный, Алексо!

Алесь молча удивленно смотрел на Марту. Никогда он не думал, что эта всегда молчаливая и робкая девушка, весь мир которого, казалось, ограничивался заботами о судьбе отца, может так рассуждать. Она говорила, и что-то новое, до сих пор незнакомое постепенно открывалось перед юношей. Словно Марта заставила его увидеть то, о чем он сам не решался подумать; он чувствовал, что девушка неожиданно, хотя, пожалуй, и нежилая этого, выявила какие-то его собственные потаенные, и до сих пор не ясные для него самого мысли, тревожные, запутанные. Эти мысли лучше всего было бы отбросить прочь, потому что они были нелегкими, неприятными, заставляли все дальше и дальше углубляться в них, напоминали о том, что так спокойно и уверенно говорил им тогда Фредо Виктуре. Но Алесь не мог избавиться от них, увы, раз придя, эти тревожные мысли не оставляли его, наверное, потому, что в какой-то неясной, неосмысленной форме они уже существовали и раньше в глубинах его души.